Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года - Е. А. Грановский
«Почти все утро 15 апреля было занято подготовкой к переходу штаба на «Гермес», – вспоминает Вудворд. – Пока мы шли на «Глэморгане» на север, мой штаб напряженно паковал все документы, морские карты и книги в «корзины» для переноса на авианосец. Я сел в вертолет «Си Кинг» Mk.4 и под ясным синим небом пролетел вперед от моего штаба на двести миль. Мы произвели посадку на полетной палубе «Гермеса» и были встречены командиром корабля, моим старым коллегой по службе в Министерстве обороны кэптеном Линли Миддлтоном.
На авианосце очень мало открытого пространства, если вы не работаете на полетной палубе, где я, естественно, не работал. В этом отношении корабль, построенный по стандартам Второй мировой войны с большим запасом прочности, абсолютно мрачный и утилитарный, напоминал большую консервную банку. По сравнению с ним прекрасный, сияющий и просторный «Глэморган» казался яхтой миллионера. Моя каюта ничем не смягчала общую атмосферу. Она располагалась высоко на «острове», значительно выше полетной палубы. Это была квадратная каюта длиной 9 футов, душ с туалетом представляли квадрат со стороной в 5 футов. Выкрашенная в кремовый цвет и украшенная стальными орнаментами в виде электрических кабелей и выступающих труб каюта представляла шедевр неоклассической функциональности. Стол шириной три фута, за которым могли поесть три человека, одна койка, платяной шкаф, несколько выдвижных ящиков. Завершало обстановку вертикальное кресло. За исключением моего штаба я был окружен полностью новой командой, многих из которых вообще не знал. Мой флагманский командный пункт был в нескольких шагах от каюты. Там имелся «адмиральский мостик», своего рода «балкон», расположенный одной палубой ниже, с великолепным видом на полетную палубу. Все это стало границами мира моего обитания в течение следующих двух с половиной месяцев. Мой штаб прибыл на борт со всеми своими контейнерами позже, в середине дня».
16 апреля «Гермес» и сопровождавшие его корабли отдали якоря в бухте Кларенс. Днем позже туда прибыли «Инвинсибл» и десантно-вертолетный корабль-док «Фирлесс» с командованием амфибийной группы и 3-й бригады на борту. Кратковременная стоянка была использована для пополнения запасов, а также перетасовки грузов и пассажиров между кораблями. При этом ни на день не прекращалась напряженная боевая учеба, происходившая на протяжении всего похода, тогда как командный и штабной состав соединения, включая прилетевших на остров Вознесения 17 апреля адмирала Филдхауса и генерал-майора Мура, был поглощен обсуждениями вопросов планирования военной кампании. На следующее утро кораблям ударной группы было приказано сниматься с якоря. Им предстояло совершить развертывание в зоне предстоящих боевых действий, на что отводилось 12 суток. «Гермес» сопровождали эсминец «Глэморган», фрегаты «Алэкрити», «Бродсуорд», «Ярмут» вместе со вспомогательными судами КВФ «Олмеда» и «Рисорс». Чуть позже за ними последовал «Инвинсибл», задержавшийся для того, чтобы принять на борт доставленную из Британии запасную муфту главного редуктора.
С этого момента на кораблях стали нести вахту по боевой готовности №2. Время от времени объявлялись тревоги в связи с обнаружением на воде бурунов, похожих на перископ, и установлением акустических контактов с подводными объектами, которые на поверку оказывались китами. Все это сочеталась с продолжавшейся интенсивной боевой учебой.
Летчики 801-й эскадрильи отрабатывали ночные полеты. «К апрелю 1982 года, – пишет Вудворд, – у них, кажется, было всего три пилота (Уорд, Мортимер и в меньшей степени Кёртис), подготовленных для полетов „Си Харриеров“ ночью с палубы авианосца. Естественно, все трое были в составе 801-й эскадрильи Уорда. В противоположность им на ранней стадии программы освоения „Си Харриеров“ в активе командира 800-й эскадрильи, базирующейся на „Гермесе“, был только один ночной вылет с палубы авианосца. В течение двух недель перехода на юг Уорд сумел подготовить других пилотов эскадрильи к ночным полетам по разработанной им программе».
19 апреля были проведены воздушные учения, в которых истребители «Инвинсибла» прикрывали корабельное соединение от имитировавших атаку на него самолетов «Гермеса». Найджел Уорд в книге «„Си Харриер“ над Фолклендами» отмечает, что, несмотря на заведомо нереальные и невыгодные условия, летчики его 801-й эскадрильи одержали убедительную победу над условным противником. Зато эскадрилья «Гермеса», пользуясь своей близостью к начальству, первой перевооружилась на новые американские УР AIM-9L «Сайдвиндер», а также получила контейнеры с ИК-ловушками и дипольными отражателями AN/ALE-40, которых на «Инвинсибле» так и не дождались до конца военных действий. Кстати, со следующего дня «Си Харриеры» стали дежурить на палубе и совершать вылеты с боевым вооружением.
«Двадцатого мы сделали следующий шаг к войне, – вспоминает Дэвид Морган, один из пилотов КВВС, участвовавших в Фолклендской кампании в составе 800-й маэ, – оснастили все самолеты боевыми ракетами. Первый раз, когда полетел с боевыми „Сайдвиндерами“, это изрядно щекотало нервы». Правда, стрелять ими по аргентинцам, согласно действующим правилам применения вооруженной силы, было позволительно только в случае, если те нападут первыми. Эти правила являлись предметом долгих споров между членами военного кабинета и критики со стороны военных, добивавшихся большей свободы действий. 21 апреля возникло серьезное основание по пересмотру ранее выданных инструкций – над эскадрой пролетел аргентинский разведывательный самолет.
Около полудня217 21-го от постов РЛС поступили доклады об обнаружении одиночной крупной воздушной цели, приближающейся на высоте 12 000 метров со скоростью 0,8M сходящимся курсом. По приказу с «Гермеса» все корабли выключили радары, и флагманский авианосец единственный продолжал обозревать воздушную обстановку. Однако эта увертка, вызвавшая, по воспоминаниям коммандера Уорда, скептическую реакцию на «Инвинсибле», оказалась напрасна, ввиду того что приближавшийся аргентинский самолет не располагал средствами радиотехнической разведки, зато его курс практически гарантированно обеспечивал через некоторое время визуальное обнаружение авианосной группы. А вот с поднятием перехватчика на «Гермесе» с непривычки сильно замешкались. Когда «Си Харриер» № XZ460/26, наконец, взмыл в воздух, сблизился с нарушителем спокойствия, пилот лейтенант Саймон Харгривз опознал в нем «Боинг-707», а затем разглядел опознавательные знаки ВВС Аргентины, тот уже победно завершал облет британских кораблей. При этом, вот досада, было нельзя не то что применить по нему оружие на поражение, но даже дать предупредительную очередь из авиапушки. Все, что мог себе позволить Харгривз, – погрозить аргентинцу, продемонстрировав подвешенные под крылом «Сайдвиндеры», и запечатлеть его на фотопленку. «Семьсот седьмой» к этому моменту, можно было не сомневаться, также успел отснять серию незабываемых кадров британского походного ордера. Увидев приближающийся истребитель, пилот «Боинга» изменил курс и с набором высоты ушел прочь.
«Эта и другие последующие миссии, – пишет Дэвид Браун, – продемонстрировали присущую аргентинской Фуэрса Аэреа гибкость, а также мастерство и нервы ее летного состава: пролететь 2300 морских миль из ближайшей точки в Аргентине на невооруженном самолете, оснащенном только невоенным метеорадаром, предназначенным для предупреждения о встрече с грозовыми фронтами, для поиска хорошо вооруженной и находящейся в боевой готовности морской оперативной группы была достойным подвигом, который дал британскому командованию много пищи для размышлений». На эскадре была повышена готовность ПВО, на авианосцах стали держать пару «Си Харриеров» в пятиминутной готовности к взлету. Но главный вопрос, а именно правила применения оружия, так и оставался открытым. Конфликтующие стороны находились на пороге войны, но еще не перешли к активной фазе противостояния, а американский эмиссар А. Хейг предпринимал усилия челночной дипломатии, чтобы их помирить. Поэтому совершать какие-то чересчур агрессивные шаги сейчас было бы как минимум неучтивым по отношению к американским партнерам.
После первого обнаружения аргентинского воздушного разведчика адмирал Вудворд установил кодовое слово Confisticate218 на крайний случай, когда оружие следовало применить независимо от действующих правил ROE. Между тем визиты «семьсот седьмых», которые британцы промеж собой прозвали «взломщиками», приобрели регулярный характер. В 02:30 следующих суток был обнаружен новый высоколетящий объект в ста сорока четырех милях на SW. Навстречу ему
